Олуф постарался, насколько возможно осмотреть останки слуг и разграбленный экипаж, что до сих пор оставались на Тракте. Но разве при подобной видимости можно было отыскать что-нибудь интересное, что могло бы пролить свет на исчезновение господина Шульца и главное на то, куда делась та самая вещица, за которой Его Преосвященство рискнул отправиться в Лес? Всё было подёрнуто мутной завесой тумана, чей запах невольно вызывал приступы тошноты… Глоб всё-таки замедлил шаг, склонил голову, как того требовали обстоятельства, и шёпотом прочитал короткую молитву. Не то чтобы его очень сильно заботило спасение душ несчастных, что обрели вечный покой на Тракте, просто так становилось немного спокойнее самому прелату. Шорохи – шелест листвы? Мелкие ночные зверьки? Нечисть, что таилась за вековыми деревьями? – заставляли сердце биться чаще, а взгляд безуспешно, хоть и напряжённо скользить по затянутому липкой белёсой дымкой пространству. 
Епископ вздохнул поглубже, прежде чем сойти на обочину, углубляясь в чащу. Но это не помогло ни стать увереннее, ни прояснить разум. Напротив, воздух, казавшийся холодновато-скользким, затхлым лишь усилил зябкий неприятный озноб. Вот уж не подумаешь, что на дворе лето…
-Благодарю… - короткая пауза и словно бы через силу. – Дочь моя.
Благодарил он и за предупреждение, и за сук, протянутый спутницей.
Как ни крутите, Глобу было проще считать Гретхен девушкой. И относиться к ней, как к девушке, стараясь забыть о том, что ему удалось хорошенько рассмотреть ведьму в её же доме.
Он покорно направился в сторону Болота, надеясь на то, что чувство самосохранения и любовь к брату заставят её честно помогать служителю Церкви в его богоугодном деле. Впрочем, мысль о том, что большинство обитателей Деревни сгорят на кострах, если всё пойдёт не по плану, Олуфа особенно не  вдохновляла. Ему важно было выбраться из чащи живым и здоровым. И с заветным перстнем на пальце. Иначе, к чему всё происходящее?
Между тем, Гретхен вела себя вполне уверенно – Его Преосвященство это чувствовал. И оставалось лишь полагаться на её умения, коль уж он решился рискнуть.
Ощупывая толстым суком путь, епископ всё-таки один раз едва не запнулся о выступавшие из земли спутанные, будто клубок змей, корни. А второй – с трудом удержал равновесие, споткнувшись на поросшей мхом кочке. Щегольские шпоры, благодаря которым было так удобно гарцевать на норовистом жеребце, теперь лишь мешали. А ветви и впрямь брались словно бы из неоткуда. Вот кажется, перед тобой свободное пространство, можно смело двигаться вперёд, и почти сразу же корявые сучья норовят уцепить тебя за рясу, путаются в волосах, а то и пытаются хлестнуть по лицу.
-Нам ещё долго идти? – недовольным тоном поинтересовался прелат, стараясь не смотреть на болотные огни – от одного их вида начинала кружиться голова. Но здесь он заметил чьи-то пронзительно яркие глаза у самой земли, у подножия одного из деревьев. Глаза эти вспыхнули холодным огнём – и пропали.
Епископ торопливо перебросил свой импровизированный посох в левую руку, перекрестился и выхватил из-за голенища кинжал.
-Гретхен… - вот сейчас он произнёс это имя ничуть не высокомерно. Страх, так или иначе, давал о себе знать. Более того – ещё немного и он грозил перерасти в самый настоящий ужас. – Здесь кто-то есть…