Имя
Scarecrow/Страшила
в миру Soren Trash/Сорен Трэш

Сказка
The Wonderful Wizard of Oz/Удивительный волшебник из страны Оз
и его всеми любимый советский плагиат

Пол
Неожиданно женский

Возраст
На вид ок. 25.  Точнее сказать сложно, т.к. непонятно откуда следует вести отсчет.

Внешность
Если в дальнем углу трактира, где-то на границе круга света и тени Вы заметили невысокую фигуру, чье лицо скрыто высоким воротником и широкими полями старой  остроконечной шляпы, можете не сомневаться, перед вами та самая особа. В своем молчании, с тонкими руками, сжимающими кружку, в походном плаще, застегнутом на ряд металлических пряжек, она не будет особо выделяться на фоне постояльцев и гостей. Однако, и не будет частью их. Чем меньше прячешься, тем меньше тебя будут замечать. И Сорен никогда не станет привлекать внимания. Ни внешностью, ни поведением.
В ней нет ничего прихотливого. И ничего из того, что бы приличествовало девушке: ни грации, ни плавности движений, ни легкости походки. Можно было бы говорить об угловатости, но и ее здесь нет. К тому же плащ и свободная, удобная одежда надежно скрывают ее тело. Невысокая и щуплая, Сорен никак не кажется уязвимой: её крепкое, жилистое тело не допускает и мысли о том, что с нею так просто совладать. К тому же, вряд ли кому-тот сходу придет в голову то, что перед ним, по сути, женщина. Да, Старшила не может пожаловаться на такой недуг, как женственность, и ни чуть от этого не страдает. Она - сплетение гибких тонких мышц под светлой, чуть золотистой, кожей и сплошь прямые линии.  Под ребрами у нее живет низкий и хриплый голос, а на спине и разлете узких плеч красуется сеть тоненьких светлых шрамов, оставленных на память веселой прошлой жизнью. Такие же парные рубцы украшают и овальное, ничем не примечательное лицо без четких признаков половой принадлежности. Шрамы тянуться от уголков хорошо очерченных, пухленьких губ на чуть впалые щеки, и, пожалуй, были бы почти незаметны, если бы не лихорадочный румянец там, где лицо в далеком, неживом прошлом, покрывала пунцовая краска. Мертвенная веселая улыбка создает яркий контраст с отсутствующим выражением безразличных миндалевидных серых глаз. Довольно широкие светлые брови вразлет приподняты к вискам и в точности повторяют цвет светлых, жестких, как солома, непослушных волос, длину которых так же сложно назвать модной или приличной  для женского пола. Впрочем, как уже говорилось, скрытность натуры проявляется в скрытности вида и, как правило, нижняя часть лица Сорен скрыта воротником, а верхняя затенена полами шляпы, - единственной детали оставшейся у нее из далеких времен ее юности.

Характер
Сложная, как женщина, проста, как ребенок. Возможно, она не слишком умна в общепринятом смысле этого слова, - увы, в бродячей жизни книги не только роскошь, но и балласт, - однако очень сообразительна, находчива и прозорлива, коль скоро часто приобретенный опыт оказывается в стократ дороже книжных знаний. Сорен немногословная, и большинство идей и мыслей выражает посредством языка тела, - слова излишне сложны и убоги в их неспособности передать глубину и суть необходимого понятия. Пусть далеко не многие могут это понять и оценить, считая ее просто замкнутой и нелюдимой, они не далеки от истины. Страшила не из тех, кто любит шум и сборища, ведь трое уже толпа, а это – явно не то, что она хочет видеть в своей новой жизни. На первый взгляд, она может показаться безыскусной, бесхитростной и даже недалекой. Однако это не говорит о том, что под сухой, индифферентной оболочкой могут не кипеть нешуточно бурные и живые страсти. Под ней же прячется живой, подвижный, цепкий ум. Она умеет приспосабливаться, в чем помогает ей ее неприхотливость, и не боится грязи и труда. Приобретенные в давно прошедшей жизни навыки дают ей карты в руки и возможность промышлять различными занятиями, начиная от нехитрых фокусов на радость детворе, заканчивая довольно деликатными делами. Сорен не подозрительна, но осторожна. И безразлична ко всему, что не касается её самой и дела.  Такая отстраненность не вредит. Напротив, она подчеркивает спокойствие, невозмутимость и практически бескомпромиссную решительность, за которой зоркий глаз рассмотрит нешуточную силу воли. А так же непреклонность: уж если решила, то сделает несмотря, а, вернее, вопреки всем и всему. То же касается работы и даваемых слов. Возможно, упряма, но не своевольна. Несколько пассивна, но отнюдь не покорна: под видом равнодушного смирения мирно дремлет свободолюбивый, неукротимый дух. И спит он ровно до тех пор, пока не начинают ржаветь даже железные нервы.

Способности
Имеет очень гибкое, пластичное тело. Невосприимчива к болевым ощущениям и травмам: при случае может спокойно заштопать себя и не испытывать по этому поводу ни малейших неудобств. В силу отсутствия магических способностей, полагается на себя и дюжину метательных ножей. Вынослива, почти не нуждается в пище, отдыхе и сне. Смертельно боится огня и, немного, мышей.
Касательно рода занятий, можно сказать, что она промышляет фрилансом, не брезгуя даже самыми деликатными делами. Разумеется, за соответствующую плату.

Биография
Давным-давно, в одном далеком-предалеком королевстве.. Пожалуй, не зря именно с этих слов должна начинаться каждая сказка. Ведь именно ей, чудеснице, дано прекраснейшее право не объяснять тех чудес, что происходят по ее воле, а просто предоставлять их как факт.
Так, в сказках, не только известные всем деревянные мальчики могут становиться живыми: в стране, где лисы говорят, ведьмы встречаются на каждом шагу, а жабы сплошь и поперек – все прекрасные принцы, ожившее огородное пугало далеко не повод для удивления. Вот только ожившее, все же, не совсем правильное слово. В конце концов, по дороге в большой новый мир неуклюжими, нетвердыми шагами отправился не набитый соломой мешок, а хрупкое человеческое дитя, одетое в старые тряпки и латаную-перелатаную остроконечную широкополую шляпу, постоянно сползающую ему на глаза.
Сейчас уже сложно сказать, что послужило началом истории. Куда легче предположить, что в один прекрасный день старое пугало в рваных одеждах проснулось, и обнаружило, что его нутро обтянуто не мешковиной, что оно дышит, слышит, видит, обоняет и осязает, и у него нет ни малейшего желания продолжать болтаться, как флаг, на шесте. Болтаться в петле тоже не особо хотелось, потому пришлось выбрать единственно правильный, в данном случае, путь  - выживать.
Далеко не секрет, что выживать без роду-племени, или, хотя бы, наставника, который объяснит что к чему, тяжело даже в не-сказочных мирах. А на мрачных околицах Деревни, в которой сделали чучело, - и подавно. Однако, даже в сказках, события, зачастую, следуют вполне себе реальными путями, и нашего маленького героя нашли циркачи.
Отклоняясь от темы, стоит сказать, почему мы говорим о герое повествования, как он «нем», хотя ранее четко указывали, что это «она».  Трудно себе представить, чтобы у ребенка, который, к тому же, некоторое время назад был безмозглым пугалом для отгона ворон, был какой-либо опыт. Особенно тот, который диктует ему свое восприятие в рамках огромного, неизвестного мира. Вдобавок, кто-то мудрый когда-то тонко подметил, что жалкие лохмотья, зачастую, не походят ни на мужскую, ни на женскую одежду. Итак, - отрепья не имеют пола. Как и отребья, носящие их. Следовательно, становиться ясным, что с не то потерянного, не то найденного ребенка нельзя требовать такого специфического понятия, как осознание собственного пола.
Итак, нашего маленького героя нашли циркачи. Всем известно, что большая часть из них – всего лишь шарлатаны и шалопаи, разномастный сброд, фиглярствующий на улицах и площадях ради звонкого подаяния или объедков. И, как многие бродяги, они бывают жестоки, не чураясь любых, даже самых мерзких путей добычи пропитания и ломаного шима. Они готовы вылепить потеху из всего, что только попадется под руку. И, в этом плане, наш герой был для них едва ль не божьим промыслом. Так, им безумно нравилась потешная неуклюжесть десятилетнего ребенка, присущая только младенцам, и нетвердая, качающаяся походка. Их забавляло то, что угодив под лезвие косы или ножа, дитя не могло понять, что только что случилось и, кажется, совсем не ощущало боли, удивленно разглядывая кровоточащие руки. А, если оно падало, то - с мягким и забавным звуком «паф-ф», с которым падает мешок. Также сподручным то, что найденыша не нужно было уродовать или выворачивать суставы: казалось, его тело было лишено костей, и малыша можно было завязать едва ль не в узел. А тихий и покорный нрав, исходящий, из непонимания того, что происходит, заметно облегчал работу с  «материалом».
Дитя и правда материал пластичный. У него еще нет мерила, определяющее хорошее от дурного, нет опыта осознавать происходящее и другие явления, а ощущения склонны ускользать неясными тенями за горизонт ушедших лет. И потому ей, маленькой и безымянной, не показалось диким то, что шутки и наживы ради, хозяева решили распороть ей щеки, запечатлевая на лице мертвенную, неизменную улыбку, и развлекали народ тем, что сделали ее мишенью для ножей. Ведь публика требует если не хлеба, то зрелищ. А чем плоха картина изрезанного человеческого тела, пусть даже не реагирующего на жестокую пытку? Особым поводом для радости фигляров, кроме прибылей, служила поразительная выносливость и неприхотливость найды. Она мало спала, легко выносила дальнюю дорогу, ее не выматыали долгие выступления, а не тяготы бродячей жизни проходили мимо совершенно незамеченными, без лишних вопросов, капризов и слов.
Время шло. Как известно, с того самого момента, как вещи называют, они начинают существовать. И к ним возникает привязанность. Будучи теперь неизменным аттракционом труппы, за свою улыбчатую маску, одежду и тени под глазами, оставшимися из не одухотворенного прошлого, девчушка заработала имя Скэркроу – Страшила. И, пожалуй, именно с того самого счастливого дня  начала постигать большой шумный мир вокруг себя.
Говорят, имена становятся смешными, когда они не соответствуют владельцу. И ей её имя было более чем к лицу. Особенно его очаровательное сокращение, - Трэш, - которое прекрасно передавало истинную, глубинную сущность: мусор. Отбросы на обочине дороги, живущие соответственным, грязным, безыскусным, черно-серым бытьем. Но, за неимением другого, она охотно принимала все, что выпадало на день, мало по малу втягиваясь в существование цирковой общины. Подобная жизнь никак не воспитывала в ней леди, и самоопределение для Трэш все так же оставалось чем-то эфемерным. Так что ничего не мешало ей колоть дрова и выполнять другую тяжелую работу, хлестать эль и вести себя совсем не по-девичьи. Возможно, это звучит как-то странно, но такой подход позволял избегать не только кухонной возни, сопряженной с поддержанием огня, но и от других проблем, поджидающих молодую особу на битом пути. Пусть даже он был выбран волей случая, а не - её.
Помимо будничных забот, ей было счастьем постигать различные дисциплины шутовского труда, и не забывать о старых, не слишком веселых, но неизменных. А так же получать другие, не менее полезные знания обо всем, ведь, как уже говорилось, труппа представляла собой коллекцию разномастного сброда, благодаря чему развитие кругозора получалось довольно таки разносторонним и нескучным.
Так незаметно уходили годы. Детский ум преобразовывался в разум взрослого человека, предавая миру реальных очертаний, от чего последний начал ее утомлять.  Сквозь  пестрый круговорот цирковых дней начал проглядывать совершенно иной, незнакомый мир, обещающий жизнь куда лучшую, нежели та, которой приходиться довольствоваться актеру-руэ, гимнасту, акробату, скомороху или жонглеру. Та, другая жизнь тихо нашептывает о том, что нельзя постоянно быть куклой-мишенью, развлечением для праздных зевак. И что-то внутри отзывается на зов, прося бросить «семью» и вновь сделать шаг в неизвестность. Теперь уже – с новым именем, соответствующим ее блуждающему восприятию, новым амплуа и набором разнообразных знаний и навыков, которые позволят жить.
Таким вот странным и не новым образом, история нашего героя повторилась, вновь открывая двери в новый мир, с жизнью которого ему лишь предстоит соприкоснуться.

Связь с Вами