|Let's get this party started|
Лето. Снова лето. Десятое, кажется. В какой-то момент своей новой жизни принц сбился со счёта. Он смутно помнил, что где-то летом у него день рождения. Первое время об этом ему напоминал перезвон колоколов в родном городе, но вскоре принц перестал приходить к стенам замка. Зачем зря предаваться воспоминаниям? Ничего ведь не вернуть назад. Да и не помнил он уже себя - Фридриха-Августа, белокурого, бесстрашного, мчащегося на коне по лесам и лугам впереди собачей своры с удавкой наготове.
Принц тяжко вздохнул. Он полусидел-полулежал на саморучно сплетенном кресле, обернувшись в шкуру волка, и меланхолично разглядывал свою коллекцию человеческих безделушек. Тут было и обручальное кольцо какой-то прелестницы (которую Фридрих-Август не стал бы убивать, не предприми девица попытку бегства), и множество металлических браслетов старухи-гадалки (та предсказала принцу долгую и счастливую жизнь). А вот простой деревянный крестик дровосека (принц покосился на его же топор, притулившийся у голой стены). Наконец цепкие пальцы Тролля ухватились за последнее приобретение – массивный перстень с дивным чёрным камнем. Никогда ещё принц не видел чёрных камней. Впрочем, на этом все прелести кольца и кончались. Обычная такая побрякушка. Даже не золотая. Тролль бросил кольцо обратно в корзинку.
Это было с неделю назад. Уже сгустились сумерки, когда местные разбойники остановили чью-то карету, безуспешно пытавшуюся пронестись сквозь лес по узкой, почти заброшенной дороге (у кого-то совсем ума нет, Тролля всегда поражали такие люди, которые как будто сами ищут неприятностей на свою пятую точку). Конвой из четырех всадников был живо повержен, карета перевёрнута, все сундуки вскрыты, одежда и прочие вещи растасканы. Притаившись за деревьями, принц наблюдал, как разбойники со смехом и свистом раздирают обивку сидений в поисках ценностей. А ещё принц видел, как в кустах притаился пассажир этой самой кареты, и даже чувствовал его сбившееся дыхание. Так они и простояли, прячась в зелени, пока последнего разбойника не стало ни только видно, но и слышно. А потом горе-путешественник выполз из-за кустов, кое-как выпрямился, оглянулся по сторонам. Бедняжка вздрагивал от любого дуновения ветра. А уж когда где-то над деревьями пронеслась с угуканьем сова, чуть не кинулся обратно в кусты. И все прижимал к телу руку с кольцом. Фамильное, что ль?
На минуту Фридрих-Август застыл, думая, что ему делать дальше. Какой облик лучше принять, чтобы пассажир-потеряшка был рад его видеть. Милая старушка не пойдёт, уж больно много стало в этих краях таких милых старушек, крадущих детей на пироги. Милый старичок… сущий бред. Ну кто поверит старику, шляющемуся по ночам в Дремучем лесу? Дети, наверное, тоже будут подозрительными. Нужно было выбрать что-то такое… ожидаемое. Дровосек? Охотник? Святой отец? Падшая женщина? Тролль представил себя в облике падшей женщины и хихикнул, чем тотчас выдал своё присутствие. Делать было нечего – времени на размышления больше не было. Тролль взмахнул рукой и превратился в обычного крестьянского парня, сильного, загорелого, в каких-то обносках.
Через полчаса смешливый крестьянский увалень с серыми веснушками на носу уже выяснил, что «мил-человека» зовут Ульрих Шульц. Что лет ему 35 от роду, и что разбойники – дьявольские отродья, самолично всех перевесит, как только вернётся в город, уж полномочий-то у него хватит. Ухватившись за имя путешественника, Тролль настоял на том, чтобы господин Ульрих переночевал у него в хижине, а на утро, с первыми петухами, так сказать, парень сам отведёт господина к Ратуше. И ни один сучий сын не посмеет больше напасть на господина. На том и порешили. Принц, будучи по натуре весьма гостеприимным, с удовольствием поболтал с путешественником ещё с часок. Напоил, накормил, да вот только вместо того, чтобы спать уложить – свернул тому шею. Колечко в коллекцию безделушек, кинжал в угол ко всему другому оружию. Камзол в сундук (надо бы постирать).
