Ты последнюю ставишь точку,
Выткав сказку при лунном свете.
Ты счастливо ее окончил -
Чтоб не плакали ночью дети,
Только кто-то свечу уронит
И десяток страниц забелит:
Есть такие, кто точно помнит,
Как все было на самом деле

И перо возьмут чужие руки,
Записать себе присвоив право
Хронику чужой тоски и муки,
Всыпать правды горькую отраву.
Приоткрыты двери преисподней,
Ангелы растоптаны конями,
И сюжет известный новогодний
Переписан серыми тенями.

Ты стоишь на каминной полке,
Глядя в пол, как в пустой колодец;
Отраженье в стекла осколке -
Безобразно-смешной уродец.
Ты в тени от зеленой ели,
Ты - орудье людской потехи:
Служишь ты для простейшей цели -
Чтобы детям колоть орехи.

Был когда-то ты мечтой девичьей,
Был когда-то ты прекрасным принцем -
Безобразным нынешним обличьем
Ты обязан серым злобным крысам.
Проклятый крысиной королевой,
Обречен игрушкой стать навеки,
Ты глядишь без боли и без гнева
Сквозь полуразомкнутые веки

Поздно ночью заслышав шорох,
Замирают в испуге люди,
И зловещих предчувствий ворох
Преподносит тебе на блюде,
Как служанка дурная, память,
Что сидит в закоулках мозга,
Чтоб вспомнить тебя заставить,
Как все будет - а будет просто:

Оттого-то бьют на башне полночь
В Новый Год куранты так зловеще:
Некого тебе позвать на помощь -
Ведь игрушки это просто вещи!
Ты не жди спасительного чуда -
Пусть в груди от горя станет тесно:
Помощи не будет ниоткуда -
Ночью умерла твоя принцесса…

Ты изгрызен и переломан,
Перемешан в кровавом меле…
Крысы помнят, о Мастер Гофман,
Как все было на самом деле…

|Текст

Час – разобраться в себе, пока еще тихо.
Собачья вахта, холодно, скоро рассвет.
В детстве. В лесу рассвет пах земляникой,
Теперь пахнет водкой, и разницы в принципе нет.
Час будто ночь, одиночество старит год за три,
Сколько бы битв не кипело в твоей голове,
Здесь каждый сам за себя, только выживет вряд ли –
Дай мне надежду, будь на моей стороне.

Ты слышишь, будь на моей стороне,
Не надо приказов, я просто прошу.
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни целей ни прав,
Даже когда не останется сил
И я упаду в крови и грязи
Ты слышишь, будь на моей стороне
Всегда. Потому что я так просил.

Я знаю, скоро утро взорвется рассветом.
И это будет последний мирный рассвет.
Здравствуй дружок, ты хотел быть поэтом?
Прошу к амбразуре – теперь ты поэт.
Были артерии трас и оазисы станций,
Все что увидеть успел запиши и пора,
Мирно живут только те, кому не за что драться,
Ты стал слишком умным, ты понял что это война

Ты слышишь, будь на моей стороне,
Не надо приказов, я просто прошу.
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни целей ни прав,
Даже когда не останется сил
И я упаду в крови и грязи
Ты слышишь, будь на моей стороне
Всегда. Потому что я так просил.

Ты слышишь. С грохотом падает небо
На плечи мои – мне долго не простоять
Ты помнишь, ты же верил в поэтов,
Один я не воин, но вместе нас уже рать
Ты знаешь, мои баррикады всегда пустовали,
Поэтому мне и не снятся лица друзей,
Ты веришь мне? Меня столько раз убивали.
Ни в чем не клянись, просто будь на моей стороне.

Ты слышишь, будь на моей стороне,
Не надо приказов, я просто прошу.
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни целей ни прав,
Даже когда не останется сил
И я упаду в крови и грязи
Ты слышишь, будь на моей стороне
Всегда. Потому что я так просил.|Текст

Там, на самом на краю Земли
В небывалой голубой дали
Внемля звукам небывалых слов,
Сладко-сладко замирает кровь.

Там ветра летят, касаясь звeзд
Там деревья не боятся гроз
Океаном бредят корабли
Там, на самом, на краю Земли.

Что ж ты, сердце, рвeшься из груди?
Погоди немного, погоди
Чистый голос в небесах поeт
Светлый полдень над Землeй встаeт.

|Короткий текст

Молчи, тебя просто нет.
Я тебя выдумал сам.
Ты - звон золотых монет,
Ими полон пустой карман.

С тобой тепло и светло,
С тобой я сыт и свят.
И искренне, всем назло,
Ты веришь, что я богат.

Молчи, тебя просто нет.
Ты не больше, чем дым.
Дым от моих сигарет,
Дешевых "Ватр" и "Прим"...
Девочка с флейтой.

Странно, но все равно
Я верю что ты рядом со мной.
Даже слышу твое тепло
И коснуться могу рукой.

Ты хочешь уйти? Постой!
Что мне нужно еще?
Миг восхититься тобой,
Пока пальцы не опечет.

Уходишь? Уже рассвет...
Если что, ты найдешь меня здесь.
Приходи какой тебя нет,
И - какая ты есть,
Девочка с флейтой.

Спасибо за то, что ты есть.
И, как волшебник, я желаю тебе,
Я дарю тебе -
Пусть рядом всегда будет Моцарт,
Пусть рядом всегда будет флейта,
Оле Лукойе, любимая кукла и лето,
И синее небо, и тысячи всяких чудес...
Маленькая королева с небес...|Молчи, тебя просто нет

Добрая сотня прекраснейших воинов
Смело входила в загадочный лес.
Знали они, что за лесом спокойным
Спрятан в пещерах подарок небес.

Старец ужасный, им путь преграждая,
Стал говорить гробовые слова:
"Лучше уйдите, коней поверните,
Если нужна на плечах голова".

Только храбрый вожак гордо сказал:
"Пуганных не напугаешь.
Мы тонули в крови, мы пол света прошли -
Наших подвигов не сосчитаешь".

"Боги вам в помощь", - вдруг вымолвил старец
И тихо побрел он тропою лесной.
Рявкнул вожак, острый меч вынимая:
"Богатства уж рядом, идите за мной!

Пугать славных воинов - крысиное дело,
Любого изрубят стальные клинки.
И храбрости нашей давно нет предела,
Уж смерть позабыла про наши полки".

Солнце уж село и славные войны
Костры разжигают, бокалы звенят.
Доброе пиво всех в сон повалило,
Но утром не встанет прекрасный отряд.

Тот, кто поднялся, стонал и шатался,
Многие даже и встать не смогли.
Тис ядовитый в кострах догорает,
А дым смертоносный - хуже петли.

Только храбрый вожак гордо стоял,
Страшную смерть принимая.
Мудрый старец идет, песню поет,
Тисовый посох сжимая.

Добрая сотня прекраснейших воинов
Тихо лежала под тенью ветвей.
Знали они, что за лесом спокойным
Спрятан подарок лесных королей.

В жарких боях пораженья не знали,
Доблестно бился отважный народ,
Но дерево смерти в костры побросали
И в тисовой роще закончен поход.

|Текст

Закатные рыцари едут на черных конях
К собору, где Мастер упорно рисует священный покров.
У Мастера кисть золотая танцует в руках,
Он сам – словно дар возрожденных из пепла наивных волхвов.

Хотели бы рыцари знать, где богатство племен,
Которым теперь ни за что не порвать католических пут.
Ведь в золоте Мастера спрятан языческий сон,
Его привезли каравеллы, искавшие в Индию путь.

Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!

Мадонна молчит, о грядущих распятьях скорбя.
Она так похожа на младшую дочку торговца сукном,
А рыцарям кажется, что перед ними – Судьба,
Чей взгляд отправляет навечно испанские пушки на дно.

И рыцарям кажется, что по колено моря
Для тех, кто богат лишь гербом и величьем речей.
Но Мастер в огонь преисподней отправит спесивых дворян,
А следом за ними – и дюжины две королей.

Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!

На стенах собора заснет золотая пыльца
И Мастер застынет навечно в обличье Святого Петра.
Закатные рыцари вспыхнут рубиновой тайной венца –
Того, что украсит чело Сына Зла и Добра.|Династия Посвященных - Margenta - Миласа

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время - это испытанье.
Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.
Время - кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас - черты его и складки,
Приглядевшись, можно взять.

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время - это испытанье.
Не завидуй никому.|А как?..

Адмирал, вы разбиты. Как это ни грустно,
Отвернулась удача сегодня от вас;
В вашем сердце темно и пронзительно-пусто:
Все как есть – без обид, без прикрас…
Вам бы переиграть – только целься не целься,
Не подменишь значков на игральных костях!
Пусть вино при свечах романтично донельзя,
Вы – в плену, хоть почти что в гостях!

В это доме все время гостит кто-нибудь –
Не стесняйтесь, коль вам довелось!
Знать, беседа длинна – я налью вам вина:
Добрый вечер, мой пленник и гость!

Адмирал, вы устали. Вас мучают раны;
Тело – бог с ним, душа кровоточит сильней!
Вы в бреду повторяли, - что вовсе не странно –
Имена кораблей и людей…
Адмирал, в этот час – пью за ваше здоровье:
Лучше будьте здоровы, чем будьте мертвы!
Ведь без вас, признаюсь, скучно станет на море,
Ведь противник достойнейший – Вы!

По погибшим мечтам я советую вам
Слезы морю оставить на соль!
Ничего не надо – просто пейте вино
И забудьте на время про боль!

Улыбнитесь мне вслед ледяными глазами,
Утопите печаль в терпком черном вине;
Я всегда буду рад снова встретиться с вами,
Даже если опять на войне!
Не слепите меня блеском северной стали –
Знаю, горько глотать поражения яд!
Только вы, адмирал, до сих пор не сказали,
Отчего так спокоен ваш взгляд?

А разгадка проста – ваша совесть чиста,
Не запятнана грязью измен!
Вас спасет лишь одно – просто пейте вино,
И забудьте на время про плен!|Спойлер

"Голyбая стpела" без сигнальных огней
Разбивает стекло, исчезает в окне,
Твой игpyшечный поезд летит под откос,
Только это yже почемy-то всеpьёз.

Оловянный солдатик на фланге стола,
Ты почти окpyжен, плохи ваши дела.
Пеpевяжет сестpа pассеченнyю бpовь,
Только это yже настоящая кpовь.

Он yходит один, и не слышно шагов,
Он не смотpит назад, он не видит вpагов.
Он yходит тyда, где зови -- не зови --
По колено тpавы и по пояс любви.

Это те же каpтинки пpочитанных книг,
Пеpвозданная сила исходит от них,
Только в книгах от pан не осталось следа,
Там за Кpасной гоpой есть живая вода.

На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в pyках y неё апельсиновый сок,
Можно в синее Небо с мольбою смотpеть,
Только это yже настоящая смеpть.

Он yходит один, и не слышно шагов,
Он не смотpит назад, он не видит вpагов.
Он yходит тyда, где зови -- не зови --
По колено тpавы и по пояс любви.

А по пpавyю pyкy огни казино,
А по левyю pyкy сгоpевшая pожь,
Если пpямо пойдёшь, то что ищешь найдёшь,
Только это yже настоящая ложь.

И выходит стаpик из воды, из огня,
И выводит из лесy гнедого коня:
"Если хочешь -- скачи, сколько можешь -- деpжись!
Только это и есть настоящая жизнь".

Он yходит один, и не слышно шагов,
Он не смотpит назад, он не видит вpагов,
На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в pyках y неё апельсиновый сок.

Он yходит один, и не слышно шагов,
Он не смотpит назад, он не видит вpагов.
Он yходит тyда, где зови -- не зови --
По колено тpавы и по пояс любви.|Текст

С насмешкой над моей гордынею бесплодной
Мне некто предсказал, державший меч в руке:
Ничтожество, с душой пустою и холодной,
Ты будешь прошлое оплакивать в тоске.

И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,
И скука вльется в плоть, желания губя.
И в черепе твоем мечты окостенеют,
И ужас из зеркал посмотрит на тебя.

В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,
Стать сильным, как они, тебе не суждено.
Над жизнею скорбя и счастья не изведав,
Ты будешь как слепой смотреть через окно...

Себя преодолеть когда б ты мог, но ленью
Расслаблен. Стариком ты станешь с юных лет.
Чужое и свое, двойное, утомленье
Нальет свинцом твой мозг и размягчит скелет.

В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,
Стать сильным, как они, тебе не суждено.
Над жизнею скорбя и счастья не изведав,
Ты будешь как слепой смотреть через окно...

Заплещет вещее и блещущее знамя.
О, если бы оно и над тобой взвилось.
Ты истощишь свой дух над письменами,
Их смысл утерянный толкуя вкривь и вкось.

Ты будешь одинок в оцепененьи дремы.
Прикован будет твой потусторонний взгляд
К минувшей юности. И радостные громы
Далеко в стороне победно прогремят.

В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,
Стать сильным, как они, тебе не суждено.
Над жизнею скорбя и счастья не изведав,
Ты будешь как слепой смотреть через окно...

|Текст

Аве, Цезарь, друг сердечный,
Ну заходи, давно заждались.
Нет, не поздно... Да, конечно,
Не развязывай сандалий.

Брось ты эту табуретку.
Ей, принесите гостю кресло!
Он у нас бывает редко,
Так пускай понежит чресла.

Пей, замерз ты как собака.
Угощайся. А, не курим.
Ей вы там, кончайте плакать,
Мы потом добалагурим.

Тут у нас такие гости -
Украшение компаний.
Что, не спится на погосте?
Или плохо закопали?

Или совесть беспокоит,
Иль соседи-кровопийцы,
Или что-нибудь такое,
Что забыли летописцы?

Или, может, не забыли?
Да, писать про это тошно!
Знать за это и убили -
Император не святоша.

Без убийства он не может
Удержатся на маршруте.
А в тоске, на смертном ложе,
Ты мечтал о Марке Бруте?!

Да, мечтал, а вышел кукиш
Эпитафией на прах мой.
Милосердия не купишь,
Не измеришь тетрадрахмой.

Милосердие для слабых,
Сильным - яду из флакона.
Мне бы слабость, я тогда бы
Не стоял у Рубикона.

Так почему же, боже правый,
Ты играл со мною в прятки?!
Почему не дал отравы?!
Тише, Цезарь, все в порядке…

Ты у нас душа святая,
Ты борец не за награды.
Что, пора уже? Светает?
Ну, заходи, мы будем рады... |текст

Это птичья боль меня калечит
Мелкими, игрушечными войнами...
Есть в полете что-то человечье -
Беспокойное.

     Жилось и леталось запросто,
     И жмурились мы рассеянно.
     А ветер тогда дул западный -
     Жестокий, как милосердие.
     И ветреных мыслей призраки
     Врывались к нам в небо душное,
     И мы обретали признаки
     Умения думать душами.
     А люди - пониже ярусом -
     Дышали бессильной яростью:
     Летать бы нам, людям, по небу -
     Ах, сколько б мы в жизни поняли!

Путались народы и наречья,
Рвались ввысь, бездомностью залатаны...
Есть в полете что-то человечье -
Некрылатое.

     Поклясться ли, побожиться ли? -
     Да Бога пернатым не дали.
     Уж коли мы - небожители,
     То разве наш дом - не небо ли?
     И стало таким обыденным
     Предчувствие исчезания,
     Как будто нас всех обидели
     И в доме навеки заперли.
     Как будто так было издавна -
     Тоска, словно нож, заточена.
     И так захотелось из дому,
     Что крылья закровоточили...

Как усталость села мне на плечи -
Я не помню. Позабылось многое.
Есть в полете что-то человечье -
Одинокое...|текст

Он душу к небу нес, как на руках невесту.
Дрожал канатный мост и трепетала бездна.
Он вслушивался в шепот серафимов
Далекий и прекрасный как гроза.
А искушенье было – быть любимым,
Но в безрассудстве сердцу отказать.

Он вглядывался в лица, но мадонна Литта
Была то облаками, то вуалью скрыта.
И фрески были строгими, как своды,
И своды, словно воля холодны.
Он той одной единственной свободы
Не мог принять, не чувствуя вины.

Она же, словно о душе не знает вовсе.
Крестом неторопливо вышивает розы.
И день-деньской мурлычет те кантаты,
Что кто-то в белом пел и пел во сне.
И не она же, право виновата,
Что все о нем, о нем и о весне,
О белом флаге поднятом, о шпаге,
Изломанной и брошенной к ногам,
О тех словах, что не отдать бумаге,
О той любви, что не отдать словам.|Текст