Scarytale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Scarytale » Другие времена » То, что скрыто от глаз прихожан
1. Прошлое, будущее, вне времени
Прошлое
2. Участники
Snow White, Myrddin Emrys, Oluf Glob
3. Краткая суть
Весенний вечер. Звуки органа под высокими сводами католического храма. Звон колоколов. После службы, котрую проводил лично епископ Бьёрглумский, паства расходилась по домам. Сам же Его Преосвященство удалился во внутренние покои, желая отдохнуть от общения с верующими, выпить вина и набраться сил. Он и предположить не мог, что отдых нарушит появление неожиданных посетителей.
Служба Олуфа умиротворяла. Это касалось не столько веры, сколько традиции, ощущения причастности если не к тайне мироздания, так к власти Рима. Под звуки органа молитвы возносились в высь, отражаясь эхом от высоких каменных сводов собора, голоса верующих сливались с голосами певчих, жарко пылали восковые свечи, и лучи предзакатного солнца проникали в собор, преломляясь через цветные витражи.
Епископ лично принял исповедь у двух прихожанок – через окошко исповедальни он видел смутные очертания их фигур, слышал искренние, исполненные покаяния голоса. Иной раз можно было уловить жаркое дыхание, заметить влажный блеск тревожных глаз...
Его Преосвященство, отпуская грехи, чувствовал их успокоение, благодарность, едва ли не влечение, направленные лично на него. Ведь он являлся представителем Церкви, что дарует возможность получить доступ в Царствие Небесное.
И вообще... Он – это он. В том смысле, что в своём личном обаянии Глоб ничуть не сомневался.
...Теперь, сидя в кресле во внутренних покоях храма, прелат раздумывал о том, как провести предстоящий вечер. На нём всё ещё была фиолетовая сутана, но прочие одеяния унесли служки. Епископ откинулся на высокую жёсткую спинку, взял со стола предусмотрительно принесённый прислугой графин и лично соизволил налить себе в кубок белого вина. Отпил глоток, удовлетворённо хмыкнул и вполголоса заметил:
-Долина Рейна.
Олуфу предстояло решить нелёгкий вопрос – как провести нынешний вечер. Точнее говоря – за кем из прихожанок послать кого-нибудь из челяди. Его Преосвященство не сомневался, что к кому бы он ни направил посыльного, долго ждать не придётся.
Мне уж вряд ли откажут.
Мысль была не просто самодовольной – она была самодовольной не без основания. Да и действительно, мало кто решил бы идти на открытый конфликт с епископом Бьёрглумским.
И вот он сидел, потягивая вино и глядя, как отблески свечей играют в аметисте на перстне, одетым на безымянный палец правой руки. Тот, кто сейчас увидел бы Олуфа, рушил бы, что он отдыхает от земных забот, полностью посвятив себя помыслам о спасении души. К кушаньям он пока что не притрагивался, золотистые волосы спадали на плечи, а зеленые глаза смотрели куда-то вдаль – и ни на что конкретно. Только вот кубок портил общую одухотворённую картину.
Темнело. Когда начали сгущаться сумерки, по узким грязным улочкам, промелькнула фигура, укутанная в плащ. Мелкие воришки и грабители, выходивши, в столь поздний час на улицу провожали её крайне подозрительным взглядом, но нападать не спешили. Чувство самосохранения было им не чуждо, а умереть в страшных муках не желал никто. Сею фигуру, знали в этом городке хорошо. Слухи и домыслы разносятся по любым населенным пунктам со скоростью света, а уж сведенья об убийствах в два раза быстрее. Не раз и не два находили на улицах трупы отравленных людей. Так что известного на всю округу мастера ядов попросту побаивались. Вот только никто и не подозревал, что под тёмным плащом скрывается хрупкая девушка.
В данный момент Белоснежка спешила на встречу с заказчиком. И всё бы ничего, если бы этим человеком не был сам Епископ Бьёрглумский. Личность известная, пожалуй, во всех кругах. Имеющая огромное влияние и связи. Пожалуй, не было ничего удивительного в том, что человек такого положения заказывал яды!?
Вот только девушку не покидало ощущение надвигающейся угрозы. До этого святой отец не пользовался её услугами, видно предпочитая проверенных людей. Но не зря принцесса считалась мастером своего дела и имела безупречную репутацию. Насколько можно иметь безупречную репутацию в столь щекотливом деле. Несмотря на все слухи имен её заказчиков, не знал никто, да собственно и кто она такая. А её гарантии были нерушимы. Впрочем, привлекало людей и невиданное разнообразие различных отрав. От самых простых и дешевых, до сложнейших ядов. Видно именно такие сведенья и заинтересовали епископа.
Прежде чем идти на встречу, девушка собрала немного информации, и надо сказать она её не порадовала. Святой отец был непростым человеком, а очень умным и хитрым. Для Белоснежки эта встреча была крайне опасна. Но покидать ставший привычный город не хотелось, а именно это был вынужден сделать один мастер ядов, отказавшийся добровольно, так сказать оказать помощь церкви. Пожалуй, принцесса бы бросила это гиблое дело, если бы святой отец не оплачивал нелегкий труд вполне достойной платой. Надо заметить, что деньги никогда особо не интересовали брюнетку, но лишними не были никогда.
Наконец подойдя к пункту своего назначения, девушка проскользнула в здание, предъявив страже разрешение, подписанное самим епископом. Достаточно громко постучала в дверь, словно объявляя о своём приходе, и скользнула в покои.
- Похоже, меня не ждали – поняла принцесса, стоила ей скользнуть взглядом по комнате и заметить епископа расположившегося в кресле с вином. Но это впрочем, ничуть её не смутило. Сроки, которые ей давались на раздумья подходили к концу через два дня. А думать до последнего Белоснежка не привыкла. Слишком ожидаемо это было. А что бы быть в более выигрышном положении надо действовать неожиданно.
Склонившись в легком поклоне, девушка медленно подошла к столу и выставила перед, внимательно наблюдавшим за ней, святым отцом пару десятков хрустальных флаконов с жидкостями самых разных цветов и консистенций. Были тут и лёгкие отравы вызывающие всего лишь недомогание и плохое самочувствие, были и самые опасные яды, пары капель которых спокойно хватило бы для мгновенной смерти.
Вернувшись обратно к двери, принцесса краем глаза уловила своё отражение в большом напольном зеркале. Со стороны невозможно было сказать, что плащом скрывается девушка. Чего впрочем, Белоснежка и добивалась. Чуть склонив голову, она пристально наблюдала за епископом, ожидая его реакции и помалкивая.
Услышав стук, Олуф обернулся к двери. И увидев вместо служки фигуру в тёмном плаще, признаться, весьма удивился. Однако удивление его внешне выразилось лишь в том, что епископ несколько поспешно вскинул голову и уже хотел было протянуть руку к серебряному колокольчику, стоявшему перед ним на столе, дабы вызвать охрану. Но здесь он понял кто, собственно, пожаловал. И движение своё остановил. Бросил недовольным тоном:
-Прошу вас.
Между тем, посетитель в приглашении явно не нуждался. Пузырьки с жидкостями выстроились перед Его Преосвященством, и Глоб переводил заинтересованный взгляд с одного сосуда на другой. Свечи горели, и блики огня, преломляясь в разноцветных склянках, разбрасывали по столу причудливые блики самых неожиданных оттенков.
«Словно в логове какого-нибудь еретика…»
Мысль и позабавила, и насторожила одновременно.
Залпом допив вино, прелат поднялся с кресла, оставив кубок на широком дубовом подлокотнике, сделав несколько шагов, приблизился к двери и повернул в замке медный витой ключ. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из челяди, неожиданно появившись на пороге, стал свидетелем происходящего.
-А теперь расскажите мне о свойствах каждого состава. – Он вновь остановил взгляд на человеке в тёмном плаще. Епископ чувствовал себя немного неловко – эта встреча представлялась ему по-иному. Пусть у его посетителя была репутация личности опасной и загадочной, но всё же он мог бы не нарушать традиций, попросить для начала благословения, поцеловать руку святого отца и, уж тем более, открыть своё лицо.
Олуф не любил рисковать без необходимости. И обратиться к этому знатоку ядов его заставила, можно сказать, безвыходная ситуация. Прежний поставщик его был уличён как колдун и безбожник и бесследно сгинул в каменном подвале среди таких же обвинённых в ереси простолюдинов. Отличие было только одно – тому бедолаге сразу же отрезали язык, как только ввели в застенок. А что прикажете было делать? Его зелье подействовало не на пятый день, как уверяли Глоба, а сразу, прямо на обеде у прелата. Куда это годится? Скандал с трудом удалось замять…
А тут как раз отдал Богу душу богатый родственник. Справиться с его женой, чтобы самому прибрать к рукам землю, казалось не очень затруднительным. Но всё же Глоба тревожили смутные опасения – вдруг вернётся его, казалось бы, уже давно сгинувший в чужих краях сын. Что делать тогда?
На подобный случай требовалось верное средство.
-Мне нужно знать всё в подробностях, и быть уверенным в том, что ваши … - епископ помедлил, подбирая нужное слово, - настойки - именно то, что мне и нужно.
Его Преосвященство отошёл от двери, вновь останавливаясь возле стола, и с неудовольствием отметил, что принесённые для него кушанья оказались в опасной близости от выставленных посетителем флаконов. Его теперь к этой еде ни за что не заставишь притронуться.
Окно было слегка приоткрыто, и в покои свободно проникал ещё прохладный, но уже по-весеннему пьянящий ветер. Густые тени копились у потолка с тяжёлыми резными балками, но в самом помещении было светло. Настоящие восковые свечи – в них не было ни малейшей примеси жира – пылали в тяжёлых бронзовых канделябрах и на столе, и возле зеркала и даже на широком подоконнике, где в вазе стоял букет первоцветов. В отсветах их можно было рассмотреть не только накрытый к ужину стол, но и развешенные по стенам в дорогих рамах картины преимущественно на религиозные сюжеты, камин с мраморной полкой в дальнем конце комнаты, собрание старинных книг, что расположились на полках у самого входа, и ещё одну дверь, которая, вероятно, вела в спальню.
Видно от неё ожидали совершенно другого обращения, Белоснежка не смогла сдержать ухмылку, словно пропитанную ядом. Менять свое отношение она не собиралась. Епископ конечно интересный человек, не каждый сможет так изящно прибрать к рукам власть и при этом заставить замолкнуть недоброжелателей, но девушке нужны были доказательства. И уж тогда она решит, какого почтения с её стороны он заслуживает.
Услышав просьбу, или скорее приказ, принцесса снова вернулась к столу и рукой в тонкой кожаной перчатке указала на пузырёк с тёмно-алой жидкостью. – Это, тот самый яд, что ослабляет организм за 5 дней. То есть ваш основной заказ – тихим бархатным голосом начала девушка, она долго подбирала громкость и его темп, дабы он не выдавал её женскую сущность. Действительно изначально епископ заказывал только этот яд, но так, же был приказ показать и другие её творения.
Аккуратно взяв флакончик с ядовито-жёлтой отравой внутри, Белоснежка продолжила. – Этот… эта настойка в течение нескольких месяцев разрушает мышечную ткань, правда его надо принимать как минимум раз в месяц. А время кое проживёт ваша жертва, зависит от её здоровья и физического развития – это принцесса предпочла назвать своими именем. – Эти – обвела брюнетка несколько фиалов с разноцветным, но слегка мутным наполнением – вы должны знать, самые основные, простые и не очень сильные яды.
– А вот это мой шедевр – в голосе появились теплые нотки, словно заботливая маменька гордилась своим ребёнком, и принцесса подняла резной фиал из тёмного дерева плотно закупоренный. – Одна капля и ежесекундная смерть и при этом никаких следов, ни в бокале, ни в организме. Противоядия к нему не существует. – с какой-то торжественностью закончила она. – Гарантии? – поневоле девушка улыбнулась, – Какие вам нужны гарантии, епископ? - и продолжила, словно и не говорила никогда этих слов.
- Ах да, конечно же, противоядие, универсальное как вы и просили – тихий голос практически звенел от недоумения и гнева, что испытывала Белоснежки. Она просто не могла понять, зачем создавать столь ненужную и бесполезную вещь как противоядие!? - Ведь яды прекрасны сами по себе. А смерть после них делает всех людей красивыми… Не столь мерзкими и бездушными тварями коеми они являются при жизни…- размышляла принцесса, но заказ, есть заказ его надо выполнить несмотря ни на что.
- Что-то ещё? – вежливость, с такими людьми как епископ в первую очередь всегда вежливость потом всё остальное.
Девушка вздохнула и отошла от стола давай святому отцу возможность ещё раз осмотреть флаконы и задать интересующие его вопросы, а так же уточнить детали.
Это место ей не нравилось. Оно, была такое ощущение, всё пропиталось злобой и обманом, тёмные стены давили и даже свечи ели разгоняли мрак. Но вот Епископ Бьёрглумский похоже не чувствовал ничего такого. Хоть Белоснежка его себе совершенно не так представляла, по её далёкому от реальности мнению, священнослужитель, да ещё занимающий такую должность, должен быть преклонного возраста, с обрюзгшим лицом, сутулый и с большой плешью. Но нет, епископ выглядел довольно молодо и выглядел прекрасно, а уж, ни о какой плеши и речи быть не могло. Да и осанка… То как пристально Белоснежка рассматривала святого отца, ему похоже совершенно не нравилось.
Отредактировано Snow White (2012-02-29 15:37:45)
Олуф слушал. Взгляд зелёных глаз пробежался по флаконам – хрустальные, судя по тому, как отражают свет – и вновь остановился на посетителе в тёмном плаще.
Действительно, зря он заговорил о гарантиях. Глупо.
Гарантией является жизнь его посетителя. Точно так же, как гарантией была и жизнь его прежнего поставщика. Если епископ захочет, он найдёт любого, и любого призовёт к ответу. Во всяком случае, Глоб был уверен в этом.
-Пять дней... – повторил он и коснулся пальцами первого фиала.
Как странно – эта жидкость сейчас, будто оружие в ножнах. Ею можно любоваться, можно осознавать её опасность, но она не повредит тебе.
Будучи воспитанным в семье аристократа, рыцаря, Его Преосвященство с молоком матери впитал в себя уважение к стали. Однако теперь обстоятельства складывались так, что не все проблемы могли быть решены при помощи доброго клинка. То, что простят феодалу, не всегда простят прелату. Олуф давно усвоил эту истину, что дала ему возможность, уничтожать врагов, не пачкая руки.
Соблюдай правила, не лезь на рожон, и всё будет нормально...
Затем, когда посетитель отошёл, он поднял флакон с противоядием.
Жизнь и смерть человека. Всего лишь капли жидкости, что ты волен добавить в его полный кубок.
Мысль была ироничной и вполне спокойной. Разве что этот человек заставлял епископа немного нервничать. Он не вписывался ни в какие рамки. Он явно был склонен навязывать свои условия.
-Сын мой, я возьму их все. На всякий случай. Ведь, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. И никому не ведомо, какие испытания Он нам готовит. Ибо неисповедимы пути Его...
Теперь, небрежно опершись рукой о стол, Его Преосвященство рассматривал незнакомца. Но что тут можно заметить? Густую тень от капюшона да взгляд, что блестел в этой тени. Даже выражение взгляда не угадаешь.
-Сколько с меня? – епископа раздражали манеры собеседника. Что за привычка называть всё своими именами?
Яд... А вдруг кто-то подслушает. Не лучше ли сказать – эликсир?
-Называйте цену и садитесь со мной отужинать. Я приглашаю. А от моих приглашений не принято отказываться, - прелат хохотнул, и смешок этот прозвучал вполне непринуждённо.
На самом деле, он любил, когда люди действуют по его правилам. Этот тип пришёл к нему в кабинет, не выразил должного уважения, даже не снял капюшон. Выходит, он знает Олуфа в лицо, а Олуф его – нет?
Его Преосвященство никогда не смирился бы с подобным положением дел.
- Именно, пять… Кажется именно с этим заданием не справился мой предшественник? – Белоснежка начала тонкую и опасную игру. И она сама это прекрасно понимала. Как ходьба по канату над пропастью, шаг влево, шаг вправо, неминуемое падение. Но и результат того стоил. Сейчас девушка показывала свою осведомленность, а она несколько не сомневалась, что епископ оценит её знания. Слишком умело он прятал все нити своих интриг, слишком сложно было найти малейшие крупицы информации. Но и «безоружной» приходить не стоило.
Флакон переливался в руках священнослужителя, и девушка привычно любовалась игрой граней и сиянием жидкости в отблесках свеч. Если бы епископ хоть на минуту забыл об осторожности, если бы на фиале не было заклятий, стоило бы ему сжать флакон чуть сильнее и он бы разбился, брызнув стеклянными осколками, обязательно бы поранив руки святого отца… И яд… Даже небольшой царапины было бы вполне достаточно и пустее не через пять, а десять – пятнадцать дней мужчина бы умер. И всё бы закончилось не успев начаться, но было слишком много если.
Белоснежка чуть не расхохоталась, услышав, как епископ обратился к ней. Совершенно неожиданно и надо сказать занятно. А то, с каким видом он это говорил… Вообщем, совсем не так представляла девушка эту встречу.
- Епископ, я вас прошу, не разводите балаган – грубо, да. Но по-другому принцесса не могла. Её раздражали эти высокопарные фразы, да и не верила она в истинную веру святого отца в бога. А ещё девушка играла, то тонко и изящно, то грубо и прямо, сбивая с толку, путая. Брюнетка оценивала то, как себя поведёт епископ. А его поведение в такой ситуации показывало многое.
- Честно признаю, в бога не верю, потому прошу отпустить эти высокопарные речи. – склонив голову на бок девушка впилась взглядом в лицо мужчины. В другой ситуации за такое её могли повесить или, скорее всего, сжечь. Но сейчас у неё было преимущество, для епископа будет не позволительной роскошью сменить ещё одного мастера ядов.
Но с другой стороны настолько грубо действовать было неразумно. Поэтому девушка, недолго думая сказала – Я вам их дарю, в качестве компенсации за непозволительную грубость – похоже, святой отец такого не ожидал. Хотя по его лицу сказать ничего было нельзя. А деньги? Сейчас их было предостаточно и так.
- Как скажете… - легко усевшись на предложенный стул, Белоснежка с сожалением вздохнула. Если б она знала о предложении святого отца раньше, не стала бы говорить столь опрометчивые слова и могла бы вполне спокойно отказаться от приглашения. Но после такого отказ станет последней каплей.
- Это всё усталость – подумала принцесса. Действительно несколько последних дней она крайне мало спала. Что бы успеть к сроку, сделать тот яд, что девушка искренне, считает шедевром. Похоже надо было переждать хоть день и с ясными мыслями приходить сюда – чуть склонив голову Белоснежка следила за передвижением епископа. Интуиция молчала, но воздух так и потрескивал от напряжение. Словно время застыло что-то выжидая.
Отредактировано Snow White (2012-03-02 18:21:44)
На самом деле, Его Преосвященство вполне искренне верил в Господа. Просто вера его не являлась прямой и фанатичной, как у тех священнослужителей, что изнуряли себя умерщвлением плоти, постами и воздержанием. Олуф был уверен, что некоторого рода грехи вполне простительны. Ведь можно же купить индульгенцию и за убийство, и за разбой, и за прелюбодеяние. Стало быть, даже Римская Католическая Церковь, вне лона которой нет спасения, не считает эти грехи смертными, и может милостиво отпустить их, если человек стремиться облегчить свою душу. Но вот отрицание Бога, неверное толкование заповедей, ворожба и тому подобные деяния уже не прощаются. И если душа отступника не очистится в пламени костра, ей до скончания веков придётся гореть в геенне огненной.
-Думай, что и кому ты говоришь... – короткая пауза, и обращение, прозвучавшее хлёстко, как удар плети. – Сын мой. Если по надобности Церкви я прибегаю к твоим знаниями, то это не значит, что я стану слушать богопротивные речи, пятная своё имя общением с приспешниками Врага рода человеческого.
Было искушение тотчас позвать стражу, приказать схватить посетителя, увести в подвал, и там лично проследить за тем, чтобы незнакомец раскаялся в своих словах. Этого требовали не только убеждения Олуфа, но и обычное чувство самосохранения. Если бы до его друзей в Ватикане дошло, что епископ Бьёрглумский водит дружбу с теми, кто подрывает устои веры, высокие покровители сразу отвернулись бы от него.
Но, во-первых, его гость был весьма хорошо – слишком хорошо – осведомлён о жизни прелата.
Откуда?
И, во-вторых, грамотный поставщик... столь специфических эликсиров никогда не стал бы лишним в свите любого аристократа. Даже если этот аристократ и являлся священнослужителем.
На то, чтобы взвесить все «за» и «против» у прелата ушло лишь мгновение-другое. Его Преосвященство умел принимать решения. И вот сейчас заставил себя улыбнуться, правда, доброжелательности в этой улыбке не было ни на медяк. Да и зленные глаза смотрели оценивающе и жёстко.
-Впрочем, ты, кажется, вину свою осознал и сам. Впредь, будь осторожнее в словах, ибо за каждое слово придётся отвечать не только на Страшном Суде, но и перед представителями Святой Церкви ещё при этой жизни.
Всё выходило как-то странно – неожиданно и нелогично.
Не проще ли было вести себя почтительно, получить деньги – и немалые – за снадобья, не демонстрировать свою осведомлённость и расстаться полностью довольными друг другом? Кто же ты такой, если можешь позволить себе играть в подобные игры, не задумываясь о последствиях? И зачем тебе в них играть?
Епископ подошёл к своему креслу, толкнул ногой маленький узорный ларец, что стоял на полу под столом, наклонившись, откинул окованную позолоченными платинами крышку и собственноручно убрал флаконы. После чего – уже куда более бережно – вернул ларец на прежнее место.
Убить этого человека – даже в очередной раз лишившись подобного рода специалиста – Олуф мог в любой момент, если бы того потребовали обстоятельства. Но, убив его, уже не узнаешь никаких подробностей – а прелата интересовали именно подробности. Одинок ли он в своём отрицании Бога? Есть ли у него сообщники? И, самое главное, кто из людей самого Глоба смеет трепать языком о делах Его Преосвященства?
-Здесь никого нет, кроме нас. Можешь снять плащ. Так куда удобнее.
И он сам опустился в кресло. Поднял с подлокотника кубок и принялся задумчиво крутить его в руках, продолжая беззастенчиво наблюдать за собеседником.
- Конечно, исключительно по надобности церкви – мысленно усмехнулась девушка. В этом она не верила совершенно. Но честно признать реакция епископа показывала его довольно в выгодном свете. – С ним было бы наверняка интересно сыграть – под глаголом сыграть Белоснежка имела в виду две вещи. Одна, конечно же, придворные интриги, в коих принцесса была мастером. Вот только, к большому сожалению, сейчас было совершено не до этого.
Второй же, являлась игра в шахматы. Надо сказать, девушка обожала ту игру. Где тонкий расчёт и грубый подход имели место быть на одной доске, где все фигуры стояли на своих местах, и стоили ровно столько сколько и должны, в зависимости от положения. Гениальная игра, развивала логику и помогала научиться действовать последовательно. Пожалуй, именно шахмат, ну и конечно лаборатории лекаря, Белоснежки не хватало в этой глуши. Не каждый человек умел, да и мог позволить себе играть в шахматы.
Принцесса была уверена в том, что святой отец, как раз из тех людей, что могли позволить себе роскошь шахматной доски. К тому же её умение в этом деле покажет уважаемому епископу, что она далеко не обычный мастер ядов.
– Прошу прощенье уважаемый – протянула девушка, - Не хотите ли вы скрасить ужин за партией в шахматы? – и ещё одна сторона медали, если же, несмотря на все её расчеты, священнослужитель не умеет играть в эту игру, это так же скажет о нем много. – И так и так в выигрыше – Белоснежка любила такие ситуации. А то, что она пропустила мимо ушей большинство тирады епископа? Да когда её волновали подобные мелочи?
Всё же обратив внимание на последние слова, девушка не выдержала и расхохоталась, громко и заливисто. – Епископ – принцесса слегка наклонила голову на бок, сверля выше упомянутого епископа немигающим взором – Неужели вы думаете, что будь мне страшна смерть и ваши угрозы я бы навестил вас, в сей час? – положив руки на стол Белоснежка слегка наклонилась ближе к епископу – Есть те кто переступает грань жизни один раз… А есть те кто не раз это делал… - брюнетка откинулась на спинку кресла, наслаждаясь произведённым эффектом. Безумие, вот что двигало девушкой. Смесь безумия и расчёта. Ведь кого называют сумасшедшими? Людей не похожих на других, чем-то выделяющихся… Или тех кому уже нечего боятся в этом мире.
Буквально секунда и в тишине раздался вновь полностью спокойный голос принцессы – Всё же уважаемый, я предпочитаю не расставаться с плащом – Резкий контраст с недавними словами был призван запутать мужчину. Девушка же только плотнее закуталась в плащ и поправила капюшон.
Откуда-то тянуло холодком, но воздух в покоях не был холодным. И даже не был удушливо жарким. Приятная теплота и умопомрачительный запах, витающий в воздухе, делали атмосферу, царящую в комнате менее напряжённой. Хотя даже это не могло скрыть того, что обстановка заметно накалилась.
Отредактировано Snow White (2012-03-05 15:54:49)
Его Преосвященство со стуком поставил кубок на стол. Не смотря на выдержку, коей славилось большинство высших церковных сановников, терпение Олуфа было на исходе. Он и сам порой любил красивые слова и звучные обороты, однако теперь его собеседник играл с огнём в самом прямом, самом буквальном смысле слова. И на вопрос «зачем?» Глоб так и не мог найти ответа. В какой-то короткий миг епископу показалось, что именно так и может выглядеть демон-искуситель, что вместо денег впоследствии потребует твою душу. Ассоциация оказалась болезненно-неприятной. И, признаться, прелат уже готов был пожалеть, что обратился к этому человеку – ведь каждый судит всех по себе. А Олуф решился бы вести себя столь вызывающе, только если бы ощущал за собой определённую силу.
-Что ж, хорошо. Шахматы, так шахматы. Я прикажу, чтобы принесли фигуры и доску. – Между тем, голос звучал как-то особенно мягко, совершенно не сочетаясь с острым оценивающим взглядом, что старался пробиться сквозь тень капюшона. Епископ в очередной раз поднялся с кресла – ведь дверь была заперта изнутри, и чтобы позвать челядь, необходимо было вновь повернуть ключ в замке. Сейчас, когда все флаконы были спрятаны от посторонних глаз, это не представляло ни малейшей опасности.
Несколько неторопливых, почти ленивых шагов по направлению к двери. А после этого Его Преосвященство обернулся. Последнее движение было настолько резким, что фиолетовая пелерина взметнулась в воздухе и плавно опустилась, вновь окутывая плечи прелата.
-Но я играю только белыми. И только по своим правилам. – Усмешка, тронула на миг губы Олуфа, обнажила ровные зубы. Такая усмешка определённо не сулила ничего хорошего посетителю. Ладонь, не глядя, легла на дверную ручку. – Я не люблю, когда кто-то пытается навязать мне собственные порядки. Как вижу, вы смелый человек и цените откровенность, - Его Преосвященство вновь стал серьёзным. Откинув назад голову, он сверху вниз смотрел на сидящего за столом человека в плаще. – Мне не нравится то, что вы слишком много знаете обо мне, а я о вас слишком мало. Так, слухи, не более того. Я даже не видел вашего лица. И у вас есть выбор – либо вы исправляете данное недоразумение, либо я позову стражу. Вы, похоже, интересный противник. Я не большой любитель шахмат, но, должно быть, сыграть с вами будет любопытно... Однако вечер вы закончите в подвале на дыбе. И, уверяю, расскажете о себе все подробности. Только мне не понятно, зачем доводить дело до крайностей?
От манер посетителя по коже невольно пробегал неприятный холодок. Нет, Его Преосвященство напугать было не столь просто, но всё же эта безрассудная смелость в речах не могла не ставить в тупик человека, что привык просчитывать каждое своё слово, сказанное при посторонних.
-Снимите капюшон, - это уже прозвучало тише. И очень напоминало добрый отеческий совет.
- Прекрасно, я как раз предпочитаю играть чёрными... - тихо произнесла Белоснежка это была чистая правда. По её мнению, возможность наблюдать за первыми ходами противника давало определённое преимущество.
Посматривая за быстрыми и ловкими движениями слуг, очищающих место под доску и сменяющих пустые блюда на новые наполненные разнообразной пищей, девушка думала. Легким движение головы, привычным ещё во времена жизни во дворце она отказалась от вина, предпочтя ягодный морс. Принцесса искренне не понимала как кто-то может пить этакую гадость, по вкусу чем-то отдалённо напоминающую один из парализующих ядов. Вину, она предпочитала ягодный морс, по цвету разнице не видно а на вкус приятней.
Стоило прислуге выставить на стол шахматную доску, как она сразу же удостоилась пристального внимания Белоснежки.
Этот шахматный набор можно было назвать произведением искусства. Девушка с восторгом и трепетом взяла в руки чёрную фигурку королевы. Она была размером с ей ладонь и, как впрочем и все тёмные шахматы была сделана из красного дерева, покрытого тёмным лаком. Сама фигура представляла собой уменьшенную копию человека. Да так искусно вырезанную что все шахматы казались живыми.
Вот гордая чёрная королева в платье словно из тяжёлого бархата, а на голове гордо сияет золотая корона, царственные черты лица, маленькие изящные ручки сжимающий небольшой фолиант. А вот противоположная ей белая королева, в серебряной короне, словно в противовес, с добрым и простым лицом и наряде из шёлка. И с розой в руках.
Вот "слон" или правильно будет сказать офицер. В полном доспехи с открытым забралом и конечно же с густыми усами, как и положено. Принцесса не могла представить себе офицера без усов.
А конь, достойное творение мастера своего дела. Лошадь была словно живая, такое ощущение что ещё чучуть и ей, вставшей на дыбы, удастся скинуть рыцаря восседавшего на ней. Рыцарь выглядел точно таким же как и пешки, если бы не сидел на коне.
И конечно же куда без короля? Кутающейся в мантию монах, имел на удивление глупое выражение лица. Словно тот самый мастер, что вырезал его, не имел ни капли почтения к венценосной особе. И что ещё более удивительное, такое же выражение лица имел и его белый собрат. Впрочем самым необычным были разные лица у всех фигур. Даже у пешек. Таких великолепных шахмат не было даже во дворце отца Белоснежки.
Тёмная лаковая фигурка немного потеплела в руках и девушка сообразила, что слишком долго рассматривает шахматы и поспешила вернуть королеву на положенное ей место.
- Великолепные шахматы - как-то даже с нескрываемым трепетом произнесла она. На самом деле, помимо восхищения Белоснежка выжидала, быстра анализируя и пыталась понять, как она умудрилась загнать себя в угол и что делать. Вот только - ядовитая улыбка расцвела на алых губах - сейчас здравый смысл не мог достучатся до девушки, сквозь череду безумных идей и скуки.
Девушка не боялась смерти, но боль не любила. Впрочем а кто её любит то? Да и умирать было слишком рано, да ещё и так не красиво. Поэтому пришлось дожидаться пока слуги покинут комнату и раздастся щелчок замка. А стоило епископу отойти от двери и как-то выжидающе и одновременно угрожающе посмотреть на своего гостя, как девушка с ледяным спокойствием скинула капюшон.
Полностью ошеломленный священнослужитель стал для девушке наилучшей наградой. Ведь действительно он не ждал иначе сквозь его идеальную маску не смогли бы пробиться реальные эмоции.
Зеркало за спиной епископа отражало красивую девушку с кукольными, пугающе пустыми глазами. Вместо глубокой синевы моря, матовый блеск искусственных стекляшек и лишь где-то на дне светились искры интереса и безумия.
Удивление прелата было искренним, но наблюдать его незнакомка могла недолго. Вскоре по губам Олуфа пробежала чуть заметная усмешка, а правая бровь иронично приподнялась.
-Ну, как я сразу не догадался...
В комнате они вновь остались одни, и епископ был почти уверен, что их никто не подслушивает. Хотя... Знала же как-то собеседница о случае с предшественником.
Его Преосвященство пару раз хлопнул в ладоши, словно присутствовал на представлении заезжих комедиантов.
-Признаюсь, вам удалось застать меня врасплох.
Он так и стоял у дверей – и пока челядь носила новые кушанья и напитки, и пока расставляла на столе шахматы. Как ни странно, будучи человеком не только расчётливым, но ещё и эмоциональным, нетерпеливым, любящим добиваться результата как можно быстрее, Глоб не слишком любил эту игру, требующую выдержки и полного сосредоточения. И очень злился, когда проигрывал. Епископ Бьёрглумский вообще ненавидел проигрывать. Впрочем, как бы ни складывалась для него ситуация, прелат мог оценить красоту комбинаций, стиль игры – злость от этого не утихала, но осознание того, что над тобой взял верх достойный противник, всё-таки самолюбие грело.
Он изучал девушку, и – странно – отвратительный озноб не проходил. С одной стороны епископ относительно быстро взял себя в руки, оправившись от первого изумления. Но теперь, рассматривая темноволосую незнакомку, Олуф ловил себя на том, что его пугают эти глаза.
Да-да, его – того человека, с которым не решались связываться многие рыцари, а уж простолюдины-то и вовсе побаивались лишний раз произнести имя Глоба поближе к ночи.
Его Преосвященство был знатоком женской красоты, и вот теперь не мог не отдать должного лицу, показавшемуся из-за тени капюшона. Но всё же красота эта держала в напряжении, мешая в полной мере насладиться ею.
-Спасибо за то, что не отказали моей просьбе... – прелат отвесил вполне светский поклон, будто его представили весьма родовитой особе на каком-нибудь приёме. Нарочитое веселье прошло также быстро, как и удивление. Он приблизился к столу и опустился в кресло.
Окажись под плащом умудрённый годами старец, это хотя бы немного прояснило дело. Тогда как теперь вопросов лишь прибавилось.
-Никогда не думал, что мне доведётся вести дела с женщиной. Буду откровенен, не сохраняй вы инкогнито, данная встреча не состоялась бы. Наш прародитель Адам, помнится, весьма опрометчиво доверился женщине, и вы видите, что из этого вышло.
Пока что епископ не касался искусно вырезанных шахматных фигур. У него и так было достаточно пищи для размышлений. Впрочем, тон его был изысканно любезным, а всё сказанное только что даже напоминало шутку.
-Благодаря вашей репутации я не смею поставить под сомнения ваше мастерство. Однако... вы столь хорошо осведомлены о моей жизни, что не можете не знать – малейшая ошибка окажется последней и для вас. Но не будем пока о грустном. Ваше здоровье! – он поднял кубок, отсалютовал им и, не отрывая губ от узорного позолоченного края, выпил всё до дна. Только в этом и проявилось волнение священника.
Отредактировано Oluf Glob (2012-03-15 00:12:05)
Вы здесь » Scarytale » Другие времена » То, что скрыто от глаз прихожан
